Иоанна Хмелевская - Бега [Скачки]
— Выигрывал?
— Более или менее: один раз из трех, но и так это лучше, чем все эти олухи из толпы. Зато много…
Старший комиссар с директором обменялись взглядами, и я поняла, что у них будет много интересных тем для разговора. Директору моё отношение к лысой обезьяне было хорошо известно, поскольку именно я обратила на него внимание директора. Можно, конечно, играть в сговоре с тренером, но есть границы, хоть капельку такта можно было бы и проявить…
— Почему? — спросил старший комиссар.
— Что — почему?
— Почему кто-либо из названных вами подозреваемых должен был бы его убить?
— Да все по одной и той же причине. Потому что он никуда не годился. О том, чтобы он выиграл заезд, можно было бы вообще не говорить, он не мог прийти первым, даже если его пропускали, а уж фаворитом он никогда в жизни не был. Больше всего на эту тему вам мог бы сказать тот, кто выиграл второй триплет.
— Интересно. А из чего вы сделали такой вывод?
— У вас вообще есть какое-нибудь представление об этих бегах?
— Есть. Я тут бываю.
— И что? Вы не слышали выплату? Она вам ни о чем не говорит?
— Не хочу быть невежливым, но я предпочёл бы услышать, что она говорит вам.
— Первый триплет, от Эйфории, был фуксовым, двенадцать миллионов. Второй Триплет оказался ещё большим фуксом, потому что он начинался с Флориана, а кончился Фатимой, на них должен был ехать Дерчик; и в программке напечатано, что Дерчик, а уж с Дерчиком никто нипочём не стал бы о них рук марать, на этих лошадей вообще никто не ставил! Триплет должен был быть по крайней мере такой же, а он упал десятикратно, до миллиона двухсот! У Дерчика и Флориан, и Фатима были предпоследние; значит, тот, кто ставил, определённо знал, что Дерчик не поедет!
— Так ведь все уже, наверное, знали? Изменения же вывесили.
— Но поставить тот, кто сыграл, должен был успеть перед первым заездом, когда не было ещё изменений заездов. Ведь я вроде как первая покойника нашла, а триплет изменить не сумела бы; И как вам кажется?
Они с директором снова переглянулись. Двери в салон вдруг распахнулись, и в помещение ворвалась роскошная немецкая овчарка, которая на поводке тянула проводника. Без малейших колебаний овчарка выбрала меня и окаменела у моих ног.
— Холера чёртова, — сказал проводник и вытер со лба пот.
Пёс казался необыкновенно умным, и я сразу попробовала завязать с ним знакомство. Я уже представляла его женихом суки моих детей — он замечательно подходил на эту роль!
— Вы к нему так не подлизывайтесь, — с крайним неудовольствием сказал проводник. — И вообще вы уже вторая. Первым был руководитель бегов.
— Понятно. Руководитель бегов полез туда последним. А вы ищете в обратном направлении?
— Ну да. Эта псина специально выдрессирована, начинает с самого пахучего следа, а потом выискивает те, что послабее. Шёл дождь, поэтому не знаю, получится ли у собаки.
Он тяжко вздохнул, обменялся со старшим комиссаром Ярковским каким-то загадочным бормотаньем и исчез с собакой вместе. Динамик дал предупредительный сигнал на старт. Я поднялась.
— Со своей стороны, советую вам побыстрее наладить контакт с бухгалтерией и кассами, — сказала я доброжелательно. — Они там знают, в какую кассу ушли выигранные триплеты. Только смажьте пятки салом, а то вот-вот начнут выплачивать. А теперь позвольте, я пойду.
Не знаю, позволил он мне или не позволил, потому что я просто выскочила не оглядываясь. В конце концов, я тут для того, чтобы смотреть на бега. Без того, чтобы смотреть, можно и в спортлото играть или в лотерею, но ведь не на бегах!
— Я на тебя донесла, — оповестила я Марию, когда заезд пришёл к финишу. Тебя будут спрашивать, откуда ты знала, что Дерчик не поедет.
— Я не знаю, откуда я знала. Я вовсе даже не знала, я от тебя услышала. А кто меня будет спрашивать и почему?
Я пересказала ей беседу у директора. Она сразу поняла и похвалила мою идею. При упоминании о лысой макаке она постучала себя пальцем по лбу, хотя не очень убеждённо.
— Когда Дерчику шею свернули? — Спросила она недовольно.
— Не знаю, я на эту мелочь внимания не обращала. Но мы сориентируемся, когда начнут наши алиби проверять. Где Метя?
— Пошёл собирать сведения. Я задумалась.
— А он мне нужен. Он что-то про этого Дерчика знает. Я должна его спросить, можно мне про это рассказывать или нужно молчать, потому что в понедельник со мной будут разговаривать. На тебя донос не опасный, а Мете могут насвинячить. Хорошо бы он объявился до понедельника.
Метя объявился перед шестым заездом. Шок у него совершенно прошёл, выглядел он нормально и даже казался вполне довольным жизнью. Моё предостережение не произвело на него ни малейшего впечатления.
— Ты обо мне можешь говорить что хочешь. Что я знаю, то знаю, а для всех остальных — ничего я не знаю! А даже если я и знаю, то вам не обязательно. Доноси на меня сколько хочешь за милую душу!
— Нажрался, — высказала своё мнение Мария.
— Ну, немножечко есть, — согласился Метя. — А что там бежит? Давай, Бальбина!
— Метя, заезд не тот, Бальбина уже была.
— Ну и ладно, это несущественно. Давай, Фонтана!
Темно в глазах сделалось при этом не только у меня. Фонтана тоже бежала, но не сейчас, а в следующем заезде и со дня своего дебюта не заняла лучшего места, чем предпоследнее. Мысль о том, что Метя, может быть, что-то знает, что наклёвывается какое-то мошенничество, что Фонтана должна выиграть, заморочила головы всем, кто эти кретинские слова случайно слышал. Юрек обернулся и посмотрел на Метю таким взором, что непременно должен был ему что-нибудь сглазить. В воздухе явно сгустилось беспокойство, до сих пор целый день приходили к финишу одни фуксы, правда, из-за Дерчика, но в пятом заезде и без Дерчика пришёл отчасти фукс. В следующих заездах снова могли показаться какие-нибудь чудеса в решете. Изменениями в заездах уже интересовались все, народ бросился ставить на Мязгу на Джубаре, лошадей от Дерчика. Это был бы страшной силы фукс, только вот никому не приходило в голову, что, если на лошадь многие ставят, так это уже не фукс…
— Конь от Дерчика, конь от Дерчика… — с явным отчаянием сказала девушка, что сидела за мной. — Проше пани, простите меня, пожалуйста, это что, производитель? Я о таком коне не слышала.
— Дерчик — это жокей, — немного рассеянно ответила я в спешке, потому что меня стал интересовать наш идущий к концу триплет. — Такой из него жокей, как из меня, пардон, гейша. Он первый раз не едет на своих лошадях, так вот и делайте выводы.
— О Господи. Попробую. Я в лошадях как таковых очень неплохо разбираюсь, но о бегах не имею ни малейшего представления. Я абсолютно ничего не понимаю из того, что тут говорится и что делается.
Я ещё на миг задержалась по дороге к кассам.
— Место лошади у финиша во всем мире зависит от жокея примерно на одну десятую, — торопливо объяснила я. — Может быть, в исключительных случаях на одну четверть. У нас обратная пропорция, место коня на финише зависит от жокея наполовину как минимум, а если бы не то обстоятельство, что лошадь — скотина сильная и капризная, зависело бы на все сто процентов. Дерчик поехать просто не умел, а лошади его не любили. Когда вернусь, расскажу вам о Луанде.
Я оставила девушку недопросвещенной и помчалась вниз. Джубар стал фаворитом, на нем висели блоки ставок. Я не верила в ученика Мязгу почти в той же степени, что и в покойного Дерчика, в триплете из-за ошибки Марии у нас стояла Теренция, первым фаворитом она не была. На самом-то деле фаворитом должен был быть Свинг, а сразу после него Криста; триплет мог быть вполне приличным, при условии, что эта Теренция выиграет. Для того чтобы отвести порчу и не сглазить, я поставила на всех со Свингом и на всех с Кристой, поганой метлой изгнав из ставок Джубара, потом передумала и поставила на него приоритетно, хотя это во всех отношениях было лишено всякого смысла. Потом я вернулась наверх.
Моя новая знакомая подкарауливала меня с явным упорством.
— Вы мне хотели рассказать о Луанде, — напомнила она, едва я успела сесть. — Я лично знала Луанду, это была прекрасная, сильная, выносливая и быстрая кобыла. А сейчас она на конезаводе.
Я обернулась к ней.
— Расскажу, только с сокращениями, потому что сейчас у меня просто нет времени. Луанда прибыла откуда-то, не помню откуда, по-моему, из Чехословакии…
— Верно, из Чехословакии.
— Она всегда приходила на турфе последней, ну, может, предпоследней, во второй группе, ниже съехать ей просто не удавалось. И тут ехал на ней какой-то совсем чужой жокей, тоже не помню, по какому случаю, соревнования какие были или что-то там ещё… Неважно что, но только этот чужой жокей на неё сел, как Луанда сразу стала лидировать, потому что этот жокей обыкновенным образом поехал — и привет! Никаких штучек не пробовал. Никто на это в первый момент внимания не обратил, потому что все знали, что Луанда отпадёт, лошадь-то безнадёжная. Дистанция была довольно короткая, множество лошадей ехало, и Луанда мало того что шла, так ещё и удлиняла разрыв и пришла первой как фукс сезона. Оказалось, что на лошади просто надо уметь поехать! Она прямо клинический пример, на ней никогда раньше не ехали, а тут в первый раз случилось. Больше невозможно было её в заезде прятать, даже наша техническая комиссия все увидела бы, и перешла она в первую группу — Луанда, конечно, а не техническая комиссия. А теперь её дети точно так же выигрывают, если на них умеют поехать. Луанда ясно показала, сколько зависит от езды, и до сего дня этот пример — самый наглядный.
![Иоанна Хмелевская - Книга про еду [Моя поваренная книга]](/uploads/posts/books/233127/233127.jpg)
![Иоанна Хмелевская - Версия про запас [Дело с двойным дном]](/uploads/posts/books/162468/162468.jpg)